Боброва Екатерина
ПЫЛАЮЩЕЕ НЕБО
— Мелкая, еще раз отстанешь — отправлю на кухню, — зло шипит угол, конечно, не он сам, а Макс, который за него только что завернул. А я что? Я иду, поторапливаюсь, просто последняя лестница меня чуть не доконала. Ненавижу лестницы, небоскребы и подвалы. Вот кончится война, уеду из города, выберу маленький домик, обязательно одноэтажный с большой верандой и без подвала. Хватит, на всю жизнь по лестницам наползалась и в подвалах насиделась.
Смешно вспоминать, что раньше до войны меня родичи из города вытащить не могли. Любимым занятием было завалиться на целый день в торговый центр и ходить по магазинам или пить колу в кафешках. Даже странно, что тогда я считала это веселым занятием. А сейчас и не тянет. С выбитыми стеклами, темными фигурами манекенов в полумраке залов, с замершими эскалаторами и лифтами — жуткое место. По мне, так лучше через офисы ходить, чем торговые центры.
— Мелкая! — рычит Макс, — шевели ногами, задохлик!
Иду я, точнее почти ползу, но хоть не валяюсь, как раньше с перекошенным лицом и хрипами в легких. Да и к тяжести девочки за спиной почти привыкла.
На самом деле зовут меня Джейн, но это в прошлом. Наверное, уже не осталось на земле ни одного человека, который бы помнил моё настоящее имя. Нет, я не жалуюсь, Мелкая — неплохая кличка, точнее боевое имя, да и подходит оно мне. Нашим здоровякам я макушкой до плеча еле-еле достаю, а командиру лишь в прыжке.
Вдох, выдох, воздух режет легкие, ноги предательски дрожат. Вот и последняя площадка, за ней долгожданный выход на крышу. Рядом с ним, конечно же, уже никого нет. Я не обижаюсь, привыкла. На что обижаться, если сама виновата — нечего в хвосте плестись. Нет, сегодня я в ударе, дошла даже без перерывов. А ведь мне когда-то в колледже удовлетворительно по физкультуре из жалости ставили. Но до наших бойцов мне как до луны. Макс вон восходящая звезда бейсбола, правда, бывшая. Крепыш — завсегдатель тренажерных залов, Француз и Толстяк — футболисты какой-то там местной команды. Шах профессионально занимался легкой атлетикой, Индюк — велосипедист, Фюзя — летчик, а командир — бывший военный, не удивлюсь, если из рейнджеров. В его отношении нельзя быть уверенной ни в чем. Но хватит стоять, столбом и хватать ртом воздух, пора поторапливаться, а то и в самом деле отправят на кухню. Отряд ушел не далеко, но и с радостью ждать меня не будут. Здесь пока безопасно, раз ушли, значит, проверили, но кто его знает, как оно в любой момент может повернуться. На войне случайность всегда выходит на передовую.
Н-да, а вид отсюда открывается замечательный, как в прежние времена, и выбитые стекла не так сильно бросаются в глаза.
Я стою на крыше первого из семи выстроившихся зигзагом зданий, объединенных в один большой комплекс — сердце деловой и торговой жизни города, бывшее сердце ныне мертвого города, в котором люди, уподобившись крысам, уползли вниз, забились в норы, поднимаясь на поверхность, лишь чтобы куснуть врага, да побольнее.
Сегодня наша очередь совершать вылазку в город, только это необычный поход за головами. Нас ожидает встреча с группой из соседнего района для передачи какой-то там информации. Как будто нельзя было рацией воспользоваться? Но видно нечто очень важное, раз не стали доверять эфиру. Командир как обычно был немногословен и на утренней вводной обошелся без подробностей.
Вот на эту встречу мы идем, меряя высоту небоскребов собственными ногами. Как же я ненавижу лестницы!
Внезапно об мой ботинок споткнулся кто-то невидимый и чувствительно так приложился о бетонное покрытие крыши, аж взвизгнул. Руки действовали быстрее, чем среагировал мозг.
Рывок, винтовку сдергиваю с плеча — «Прости, дорогая», и со всего маха бью прикладом. Мысль одна: «Если сейчас разобью оружие, мне потом точно голову снесут», но нет, обошлось. Приклад врезается в нечто мягкое, крыша отзывается жалобным писком. Падаю на колени, выдергивая нож из-за пояса. Удар, еще удар. Визг обрывается, а на лезвии выступает ярко-оранжевая кровь.
— Стэлс, твою мать!
Около меня проявляется, наконец, скрюченная фигурка твари.
Мы зовем их стэлсами из-за способности сливаться с любой поверхностью. Хамелеоны, одним словом, только ростом с десятилетнего ребенка. Если бы стэлсы были умнее, нам бы давно каюк пришел, но они глупее собак, и потому их используют лишь на самых простых заданиях, например, прикрепить бомбу, а потом взорвать. Бомбу!!!
Я шарю по крыше, пальцы ожидаемо зацепляют тонкий провод. Аккуратно провожу по нему — провод прозрачен и почти не виден, но направление, откуда он идет, засечь можно. А хреново-то как! Прям откуда мы только что пришли!
Можно сказать, повезло. Если бы эта тварь порасторопнее была, мы бы уже летели в направлении райских кущ. Явно по наши души стэлса послали. А вот оставлять подарочек нельзя. Нам же возвращаться этим путем.
Пальцы у стэлса длинные когтистые. Пытаюсь их разжать — не выходит. Приходится опять доставать нож. Меня уже давно не тошнит при виде крови, особенно оранжевой. Немного усилий и хирургической практики, и маленькая прозрачная коробочка оказывается в моих руках. На ней даже кнопки нет. Это же стэлсы…
Их выкидывают рядом с нужным местом, они лепят бомбу на стену, какую им вздумается, обычно ближайшую и с коробочкой в руках уходят. Провод с неё просто разматывается, как до конца дойдет, так взрыватель и срабатывает. По-другому никак — стэлсы же тупые.
Про этих тварей нам союзники порасказывали. Сами бы и не додумались, что подобное в природе существует. Хотя о чем речь… они же не земные, стэлсы эти.
Вообще, союзники нам много чего полезного рассказали. Сами они давно с багами воюют. Но про багов позже. Я уже до входа на лестницу дошла. По проводу обошла бетонную коробочку и застыла. Бывает так, сердце сожмется в груди ни вздохнуть, ни выдохнуть, мысли в голове роятся, а толковой ни одной.
Передо мной на задней стене коробки пульсировало сердце, ярко-красное с темно-синими прожилками — жуткое зрелище, а как оно взрывается… Я один раз издалека видела — мрак! Пол здания, как ни бывало.
Вот интересно, если я его просто со стены сниму, оно взорвется? Вытерла ставшими липкими от пота руки — еще уронить не хватало. Осторожно ухватила, потянула на себя. Сердце послушно отклеилось от стены.
Уф, похоже, повезло, баги снабдили
